Храбрость. Ошо. Книга. Читать онлайн.

Радость Жить Опасно

Храбрые идут напролом. Они ищут опасных возможностей. Их жизненная философия – не философия страховой компании. Их жизненная философия – философия скалолаза, каскадера, серфера. И не только снаружи они скользят по волнам, но и во внутренних морях. И не только снаружи они взбираются на вершины Альп и Гималаев; ищут они и внутренних вершин.

 

Жить опасно значит жить. Если ты не живешь опасно, ты вообще не живешь. Жизнь расцветает только в опасности. Жизнь никогда не цветет в защищенности; она цветет только в незащищенности.

 

Окружая себя защитой, ты становишься застойным водоемом. Тогда твоя энергия больше не движется. Тогда ты боишься… потому что человек никогда не знает, как идти в неизвестное. И зачем рисковать? Известное безопаснее. Тогда ты становишься одержимым знакомым. Оно тебе постоянно надоедает до смерти, тебе в нем скучно, ты в нем несчастен, но все же оно кажется знакомым и удобным. По крайней мере, оно знакомо. От незнакомого тебя бросает в дрожь. Одной идеи незнакомого достаточно, чтобы ты начал чувствовать, что ты в опасности.

 

В мире есть два типа людей. Люди, которые хотят жить удобно, – они ищут смерти, они хотят лечь в комфортабельную могилу. А есть люди, которые хотят жить, – они выбирают жить опасно, потому что жизнь бьет ключом, только когда есть риск.

 

Взбирался ли ты когда-нибудь на вершину горы? Чем выше ты поднимаешься, тем свежее себя чувствуешь, тем моложе. Чем больше опасность падения, чем глубже бездна рядом с тобой, тем более ты живой… между жизнью и смертью, когда ты просто висишь между жизнью и смертью. Тогда нет никакой скуки, тогда нет никакой пыли прошлого, никакого желания будущего. Тогда настоящее мгновение очень остро, подобно пламени. Этого достаточно – ты живешь в здесь и сейчас.

 

Или серфинг… спуск на горных лыжах, полет на параплане – где бы ни был риск потерять жизнь, есть и безмерная радость, потому что риск потерять жизнь делает тебя невероятно живым. Поэтому людей так привлекают опасные виды спорта.

 

Люди постоянно идут в горы… Кто-то спросил Эдмунда Хиллари:

 

— Почему ты попытался взобраться на Эверест? Почему? И Хиллари сказал:

 

— Просто потому что он есть – постоянный вызов.

 

Это было рискованно, многие люди погибли, пытаясь это сделать. Почти шестьдесят, семьдесят лет группы людей совершали попытки – и это была почти верная смерть, но все же люди шли на это. Что было так привлекательно?

 

Забираясь выше, отходя дальше от проторенной, рутинной жизни, ты становишься диким, ты снова становишься частью животного мира. Ты снова живешь как тигр, как лев или как река. Ты снова паришь в небе как птица, выше и выше. И в каждое мгновение безопасность, счет в банке, жена, муж, семья, общество, церковь, респектабельность… все это бледнеет и становится дальше и дальше. Ты оказываешься один.

 

Именно поэтому людей так увлекает спорт. Но и это не реальная опасность, потому что ты можешь стать очень, очень искусным. Ты можешь этому научиться, ты можешь натренироваться. Это очень расчетливый риск – позвольте мне так выразиться, расчетливый риск. Ты можешь научиться альпинизму и принять все меры предосторожности. Или, ведя машину на высокой скорости – ты можешь ехать со скоростью сто миль в час, и это опасно, это приводит в трепет. Но ты можешь стать в этом очень искусным, и опасность будет только видимостью для посторонних; не для тебя. Если есть риск, то только номинальный. К тому же это только физический риск, вовлечено только тело.

 

Когда я говорю тебе, живи опасно, я имею в виду не только телесный риск, но и психологический, и, в конце концов, духовный риск. Религиозность это духовный риск. Это значит идти к таким высотам, откуда может не быть возврата. В этом смысл термина Будды, апогамии- тот, кто никогда не возвращается. Это значит подняться на такую высоту, в точку, откуда нет возврата… человек просто теряется. Он никогда не возвращается обратно.

 

Когда я говорю: живи опасно, я имею в виду, не живи жизнью обычной респектабельности – не становись мэром города или членом корпорации. Это не жизнь. Или, если ты министр, или у тебя хорошая профессия, ты хорошо зарабатываешь, деньги накапливаются на счету, и все идет прекрасно. Когда все совершенно прекрасно, просто увидь это – ты умираешь, и ничего не происходит. Люди, может быть, уважают тебя, и когда ты умрешь, за твоим гробом пойдет большая процессия. Хорошо, вот и все, и в газетах напечатают твои фотографии, и статьи о тебе напишут на первых полосах, и люди забудут о тебе. А ты прожил всю жизнь только ради этих вещей.

 

Наблюдай – человек может пропустить всю жизнь за обычными, рутинными вещами. Быть духовным значит понимать, что этим небольшим вещам не стоит придавать слишком много важности. Я не говорю, что они бессмысленны. Я говорю, что они осмысленны, но не настолько, как тебе кажется.

 

Деньги нужны. Это потребность. Дом, несомненно нужен. Это потребность. Я не аскет и не говорю вам разрушить свои дома и бежать в Гималаи. Дом нужен – но дом нужен для тебя. Не понимай это неправильно.

 

Насколько я вижу людей, все стоит вверх тормашками. Они существуют так, словно они нужны для дома. Они продолжают работать для дома. Как будто они нужны для счета в банке – они просто продолжают собирать деньги и в конце концов умирают. А они никогда не жили. Они не испытали ни единого мгновения пульсирующей, бурлящей жизни. Они были заключенными в защищенности, знакомом, респектабельном.

 

Тогда, если тебе скучно, это естественно. Люди приходят ко мне и говорят, что чувствуют, что им скучно. Они чувствуют, что им надоело, что они застряли, что делать? Они думают, что просто повторяя мантру, они станут живыми. Это не так просто. Им придется изменить весь стиль жизни.

 

Люби, но не думай, что завтра женщина будет тебе доступна. Не ожидай. Не низводи женщину до жены. Тогда ты живешь опасно. Не низводи мужчину до мужа, потому что муж это уродливо. Пусть твой мужчина будет твоим мужчиной, а твоя женщина – твоей женщиной, но не делай завтрашний день предсказуемым. Ничего не ожидай, и будь готов ко всему. Именно это я подразумеваю, когда говорю жить опасно.

 

Что нам делать? Мы влюбляемся в женщину и тут же бежим в суд, в регистрационное бюро, в церковь, чтобы пожениться. Я не говорю не жениться. Это формальность. Хорошо, удовлетвори общество, но в глубине своего ума не владей женщиной. Никогда, ни на мгновение не говори: «Ты мне принадлежишь». Потому что как человек может тебе принадлежать? И когда ты начинаешь владеть женщиной, она начинает владеть тобой. Но вы оба больше не в любви. Вы просто давите и убиваете друг друга, парализуете друг друга.

 

Люби, но не позволяй своей любви деградировать до брака. Работай – работа нужна – но не позволяй работе стать твоей единственной жизнью. Игра должна оставаться в твоей жизни, быть центром твоей жизни. Работа должна быть средством к этой игре. Работай в офисе, работай на фабрике, работай в магазине, но только чтобы было время, возможность играть. Не позволяй жизни быть низведенной до рабочей рутины – пусть целью будет игра!

 

Игра означает делать что-нибудь просто ради самого этого. Если ты наслаждаешься большим количеством вещей ради них самих, ты будешь более живым. Конечно, твоя жизнь всегда будет в опасности, в риске. Но именно такой и должна быть жизнь. Риск это ее часть. Фактически, лучшая ее часть – это риск, самая лучшая. Самая красивая часть – это риск. Это риск в каждое мгновение. Ты можешь не осознавать… Ты вдыхаешь, выдыхаешь, это риск. Даже в выдохе – кто знает, войдет ли внутрь следующее дыхание? Это не определенно, не гарантировано.

 

Но есть некоторые люди, религия которых – безопасность. Даже если они говорят о Боге, они говорят о Боге как о высшей безопасности. Если они и думают о Боге, то лишь потому, что боятся. Если они и идут молиться и медитировать, то лишь затем, чтобы оставаться «на хорошем счету» – в хорошем списке Бога: «Если есть Бог, он узнает, что я регулярно ходил в церковь, регулярно поклонялся. Я могу в этом присягнуть». Даже их молитва – только средство.

 

Жить опасно значит жить жизнь как будто каждое мгновение последнее. Каждое мгновение имеет внутреннюю ценность, и ты не боишься. Ты знаешь, что есть смерть, принимаешь тот факт, что есть смерть, и не имеешь ничего против смерти. Фактически, ты идешь и встречаешь смерть лицом к лицу. Ты наслаждаешься этими мгновениями встречи со смертью – физически, психологически, духовно.

 

Наслаждаясь этими мгновениями, ты приходишь в прямой контакт со смертью – когда смерть становится почти реальностью – вот что я подразумеваю, когда говорю жить опасно.

 

Храбрые идут напролом. Они ищут опасных возможностей. Их жизненная философия – не философия страховой компании. Их жизненная философия – философия скалолаза, каскадера, серфера. И не только снаружи они скользят по волнам, но и во внутренних морях. И не только снаружи они взбираются на вершины Альп и Гималаев; ищут они и внутренних вершин.

 

Но помни одно: никогда не забывай искусство рисковать – никогда, никогда. Всегда оставайся способным рисковать. Где бы ты ни нашел возможность рискнуть, никогда не упускай ее, и ты никогда не будешь в проигрыше. Риск это единственная гарантия того, что ты будешь действительно жив.

 

Что Бы Ты Ни делал, Жизнь Это тайна

Уму довольно трудно принять, что есть нечто необъяснимое. Ум полон безумного стремления все объяснить… если не объяснить, то, по крайней мере, отмахнуться! Все, что остается загадкой, парадоксом, продолжает беспокоить ум.

 

Вся история философии, религии, науки, математики имеет один и тот же корень, один и тот же ум – один и тот же зуд. Ты можешь почесаться определенным образом; кто-то другой сделает это по-другому…. но этот зуд нужно понять. Этот зуд – верование, что существование не таинственно. Ум может чувствовать себя как дома только если существование разъяснено.

 

Религия сделала это, создав Бога, Святого Духа, Единородного сына; разные религии делали разные вещи. Это их способы закрыть незакрываемые прорехи; что бы ты ни сделал, прореха сохраняется. Фактически, чем больше ты ее покрываешь, тем более она подчеркнута. Само твое усилие показывает страх, что кто-то увидит это прореху.

 

Когда я был ребенком, это происходило каждый день, потому что я любил лазать по деревьям, и чем выше было дерево, тем больше это приносило радости. И, естественно, много раз я падал с деревьев; у меня до сих пор шрамы от этих царапин где-то на ногах и на коленях. Поскольку каждый день я лазал по деревьям, моя одежда постоянно была порвана. И моя мать говорила:

 

— Не ходи гулять с этой дыркой. Позволь мне ее заштопать.

 

— Нет, – говорил я, – не нужно штопать.

 

— Но люди подумают… ты сын лучшего торговца одеждой в городе, но все время бродишь по всему городу в порванной одежде, и никто о ней не заботится.

 

— Если ты ее заштопаешь, – говорил я, – она станет уродливой. Прямо сейчас все видят, что дыра свежая. Я не вышел из дому с этой дырой. Она свежая, я просто упал с дерева. Но с твоей заплатой она будет выглядеть как старая вещь, которую я выдаю за новую.

 

Твоя заплата заставит меня выглядеть бедным, а моя разорванная рубашка заставляет меня выглядеть храбрым. Не волнуйся об этом. И каждому, кто мне что-то скажет, я могу бросить вызов: «Можешь пойти со мной к этому дереву, и если у тебя получится не упасть, только тогда у тебя будет право что-то сказать».

 

В Индии есть некоторые деревья, которые очень мягкие и легко ломаются. Одно из них называется джамун. У джамуна очень сладкие плоды, но это дерево вырастает очень высоким и очень слабым; его ветки могут сломаться в любой момент. И если не забраться достаточно высоко, нельзя получить самые лучшие фрукты, потому что те, что росли снизу, уже сорвали люди другого качества – те, кто не осмелился подняться выше десяти футов.

 

Если тебе хватит храбрости подняться на тридцать футов, там растут действительно сочные фрукты. Они сохраняются для тех, у кого есть храбрость. Но оттуда падение почти гарантировано. С этим ничего нельзя сделать, это не в твоих руках. Небольшой ветер… Ты можешь оказаться внизу очень быстро; целая ветка отламывается от дерева, и прежде чем ты что-нибудь можешь сделать, ты уже на земле.

 

Но моя мать никогда не могла понять мою идею. Я пытался ей объяснить:

 

— Это очень просто. Если ты не зашила мне рубашку, это просто значит, что разрыв свежий; это случилось только что. Но если рубашка зашита – это, несомненно, показывает, что дыра не свежая; ты вышел из дому в зашитой рубашке. Она выделяется больше, а я не хочу, чтобы меня считали бедным.

 

Она говорила:

 

— Я не могу понять, что у тебя за ум, потому что вес остальные в доме… когда у кого-то рвется рубашка или отрываются пуговицы, они приходят ко мне и говорят: «Мне нужно идти – сначала зашей дыру». Ты единственный… Я сама прихожу к тебе, и все же ты не хочешь, чтобы дыра была зашита.

 

— Нет, дело не в том, зашита ли дыра. Если хочешь, дай мне другую рубашку, я согласен. Зашитую рубашку я не буду носить. Если она останется незашитой, я буду носить ее целый год; нет никаких проблем, потому что дыра всегда свежая. Я могу всегда сказать, что только что упал с дерева.

 

Вся история ума, в разных его ветвях, делала эту штопку – особенно в математике, потому что математика это в чистом виде умственная игра. Есть математики, которые думают, что это не так, точно так же как есть теологи, которые думают, что Бог это реальность. Бог это только идея. И если бы у лошадей были идеи, их Бог был бы лошадью. Можно сказать с полной уверенностью, что он не был бы человеком, потому что человек был так жесток к лошадям, что его они могут воспринять только как дьявола, не Бога. Но тогда у любого животного будет свое представление о Боге, точно так же как свое представление о Боге у каждого человеческого существа.

 

Идеи становятся заменителями, когда жизнь таинственна, и ты находишь, что прореха не может быть заполнена реальностью. Ты заполняешь эти прорехи идеями; по крайней мере, ты чувствуешь удовлетворение от того, что жизнь понятна.

 

Думал ли ты когда-нибудь о слове «понимать»? Оно означает то, что «стоит под тобой». Странно, что это слово мало-помалу приняло значение далекое от первоначального: все, что ты можешь заставить стоять под собой, под твоим большим пальцем, под твоей властью, под твоимкаблуком; то, чему ты хозяин.

 

Люди пытались понять жизнь таким же образом, так, чтобы они могли бросить жизнь себе под ноги и объявить:

 

— Мы хозяева. Теперь нет ничего такого, чего мы не понимаем.

 

Но это невозможно. Что бы ты ни делал, жизнь это тайна, и она останется тайной.

 

Запредельное есть во всем. Мы окружены запредельным. Это запредельное есть Бог, в это запредельное нужно проникнуть. Оно внутри, оно снаружи; оно всегда здесь. И если ты забываешь о нем… как мы обычно делаем, потому что очень некомфортно, неудобно смотреть в запредельное. Так человек, заглядывая в бездну, начинает дрожать, ему становится плохо. Само осознание бездны заставляет тебя дрожать. Никто не смотрит в бездну, мы продолжаем смотреть в другие стороны, мы продолжаем избегать реального. Реальное подобно бездне, потому что реальное это великая пустота. Это бесконечное небо без границ. Будда говорит: дурангама – быть доступным запредельному. Никогда не оставайся скованным границами, всегда нарушай границы. Создай границы, если они тебе нужны, но всегда помни, что должен из них выйти. Никогда не создавай тюрьму.

 

Мы создаем все возможные тюрьмы: отношения, верование, религия – все это тюрьмы. Человек чувствует себя уютно, когда не дуют никакие дикие ветры. Он чувствует себя защищенным – хотя защищенность ложна, потому что смерть придет и утащит тебя в запредельное. Прежде чем придет смерть и утащит тебя в запредельное, войди в него сам.

 

История:

 

Дззнекий монах собирался умереть. Он был очень стар, ему было девяносто лет. Внезапно он открыл глаза и сказал:

 

— Где мои туфли? Ученик сказал:

 

— Куда ты? Ты что, сошел с ума? Ты умираешь, и доктор сказал, что надежды больше нет; осталось несколько минут.

 

— Именно поэтому я прошу туфли; я хотел бы пойти на кладбище, потому что я не хочу, чтобы меня тащили. Я пойду сам и встречу смерть там. Я не хочу, чтобы меня тащили. Ты меня знаешь – я никогда ни на кого не опирался. Это будет очень уродливым: четыре человека меня понесут… Нет.

 

Он пришел на кладбище. Больше того, он выкопал себе могилу, лег в нее и умер. Такая храбрость принять неизвестное, такая храбрость пойти самому и приветствовать запредельное! Тогда смерть трансформирована, тогда смерть больше не смерть.

 

Такой храбрый человек никогда не умирает; смерть побеждена. Такой храбрый человек выходит за пределы смерти. Для того, кто сам идет к запредельному, нет ничего подобного смерти. Тогда запредельное становится приветствием. Если ты приветствуешь запредельное, запредельное приветствует тебя; запредельное всегда отзывается на тебя эхом.

Храбрость. Ошо. Книга. Читать онлайн. 9 Фев 2019 KS