Скорлупарь. Повесть. Генри Олди. Читать онлайн.

Все это время Серафим Нексус тихо дремал, опустив голову на грудь.

Следующий час Мускулюс честно трудился. Не вникая в суть зубодробительных формулировок, он, на осьмушку приоткрыв «вороний баньши», погрузился в изучение вторичных скриптуалий. Однако тревожного зуда не ощутил. Медлили вспыхнуть синими огоньками «ловчие» слова; паутина скрытой порчи отказывалась проявляться. Договор был чист, как отшельник-трепангулярий после омовения в источнике Непорочных Исчадий.

Но отчего нервничает стряпчий?!

В душевном раздрае Андреа тщательно исследовал фактуру бумаги и состав чернил. Бумага как бумага: хлопковая, отличного качества. Эманации чар отсутствуют. И чернила хороши: из стеблей ликоподия с добавлением отвара «дубовых орешков». Тем не менее сердце грызли опасения. Договор вызывал едва уловимые возмущения на границе аурального восприятия, как соринка в третьем глазе.

Мнительность разыгралась?

Малефик покосился на своего непосредственного начальника, не забыв предварительно закрыть «вороний баньши». Серафим пребывал в глубокой задумчивости, то есть спал. Во сне он еле слышно кряхтел и булькал. Значит, не почудилось. Лейб-малефактор зря булькать не станет. Андреа скорее поверил бы, что Квадрат Опоры на деле является пятимерным додекаэдром (как утверждал Люциус Искушенный), чем в случайность начальственного кряхтенья.

– Ы-ыв-ва-а-а!

За окном гнусаво взвыл охотничий рожок. Следом надвинулся и вырос дробный перестук копыт. Серафим благосклонно пожевал губами: мол, не возражаю. Прерви, отрок, штудии, взгляни, что там.

Сквозь цветные витражи видно было плохо. Охра и кармин, аквамарин и бирюза – калейдоскоп превращал реальность в потешную сказку. Хмыкнув, Андреа сдвинул зрение в монохромную область – и ощутил, как на его макушку взбирается юркий паучок. За эфирахнидом тянулась астральная паутинка: лейб-малефактор тоже желал все видеть.

Не вставая с места.

Кавалькада всадников в охотничьих костюмах выезжала на площадь перед ратушей. Егеря, доезжачие, ловчие… Ага, вот и его высочество собственной персоной. Герцог Карл Строгий, государь Сорента – как и его досточтимые предки, головная боль Реттийской короны.

Говорят, сто лет назад, передавая Сорент в лен своему младшему сыну, король Ричард Безопасный страдал жесточайшей мигренью.

Массируя виски, он даровал принцу лен в форме апанажа – в случае прекращения свежеиспеченной герцогской династии Сорент возвращался короне. Такая форма дарения юридически оставляла территорию в рамках королевского дома Реттии.

Ричард не знал, что завещает мигрень наследникам.

Сорентийская династия Неверингов прекращаться и не думала. Напротив, она крепла и расцветала. В качестве средства приращения земель герцоги избрали не военную мощь, а матримониальную политику. Копя приданое, как скряга копит монеты в сундуках, они прибирали к рукам графство за графством. Более прочих отличился Иоанн Вдовец: он вступал в брак четырежды и все разы брал за себя особ королевской крови.

Сестер и дочерей Неверинги также выдавали замуж с немалой пользой, включая окрестные майораты в свою сферу влияния.

После смерти Иоанна – последний дожил до глубокой старости, хороня жену за женой, – его сын, Карл Строгий, прозрачно намекнул сюзерену: время брачных договоров прошло. Хватит, вдосталь нарожали. Настало время оружия и твердой политики. Это, конечно, если Реттия станет идти наперекор благоразумию.

Предметом очередного конфликта стали «земли юго-западнее реки Севрючки исключительно…». Не желая воевать, король Эдвард II согласился подписать договор о передаче спорных земель Соренту. Сложился правовой казус: король как сеньор отдавал земли вассалу, то есть «де юре» самому себе. Но договор освобождал герцога Карла от ленной службы, хотя формально он оставался вассалом Реттии.

Таким извилистым путем герцогская корона грозила однажды превратиться в королевскую.

Юристы обеих сторон постарались на славу. Настала очередь малефиков: случалось, в договора закладывали тайную порчу, которая со временем приводила к трагическим последствиям. Для исследования бумаг в Сорент и отправили двух магов: Серафима Нексуса и Андреа Мускулюса.

За ними с визитом доброй воли должен был приехать король Эдвард.

– после смерти любимого шута… – стряпчий вздохнул. Задумавшись, Мускулюс и не заметил, как тот встал рядом, наблюдая за процессией, – у его высочества осталась одна отрада: ловля зверя. Лишь Фалеро мог ненадолго смягчить суровый нрав государя…

Пожалуй, сейчас стряпчий не играл роль. Он и впрямь был опечален. Дурное настроение герцога не замедлило сказаться на его подданных.

– И давно это случилось? – малефик из вежливости поддержал разговор.

– Шесть месяцев назад.

– Старость? Яд? Несчастный случай?

– Бедняга сломал шею, кувыркнувшись с балкона.

– Неужто его высочество не сумел найти себе нового шута?

– Увы. Граф д’Ориоль, младший сын герцога, вроде бы готовит преемника Фалеро, но… Нашему государю трудно угодить. «Шут и собака, – говорит он, – должны смотреть в глаза хозяину». А выдержать взгляд его высочества, особенно когда он не в духе или разгневан…

Кавалькада мало-помалу скрывалась в боковой улице. За спиной пышно одетого всадника – судя по гербу на плаще, упомянутого графа д’Ориоль – Мускулюс углядел второго седока. И с удивлением узнал в нем скорлупаря Реми Бубчика – внука хозяйки дома, где остановились маги-реттийцы.

Уж не его ли прочат в шуты суровому герцогу?

Да, не позавидуешь парню…

– Реми! Реми, кому говорю! Принеси господам магам свежих ватрушек!

Внук не слышал или делал вид, что не слышит призыва бабушки. Сейчас он репетировал прыжок с ног на руки и обратно. Судя по его виду, скорлупарь выполнял сложную, ответственную и довольно нудную работу. Колпак он натянул даже не на уши – на глаза, на всю голову целиком, до подбородка, чтоб не свалился. Вместо головы образовалась цветастая харя с бисерной оторочкой.

Абсолютно не смешная харя.

«Курбет, – припомнил Мускулюс название трюка. – Вечный Странник, как же тоскливо у него это выходит! Смотришь, и хоть вешайся… Ты же ничего не видишь, дурачок! Сейчас в вишню лбом треснешься…»

И впрямь, убогий акробат все ближе подходил к вишне. Еще пара-тройка курбетов вслепую, и придется звать лекаря. Ставить примочки, делать холодные компрессы…

– Реми! Тебе что сказано!

Несчастный прекратил скакать за миг до трагедии. С минуту он стоял на месте, размышляя или просто восстанавливая дыхание, после чего отправился в дом. Сдвинуть колпак на место он и не подумал. Так и шел, не глядя, но и не спотыкаясь. Чувствовалось, что в родном саду – наверняка и в доме тоже – он ориентируется без помех, не нуждаясь в зрении.

«Бедолага, – вздохнул малефик. – Граф д’Ориоль – большой оригинал. Надо иметь своеобразное чувство юмора, чтобы рекомендовать тебя папаше в качестве нового шута. А если папашу зовут Карлом Строгим…»

– Симптомы расстройства третьего глаза? – продолжил экзамен Нексус.

– Припадки, забывчивость, зубная боль.

– Еще?

– Озноб.

– Ауральный показатель озноба?

– Серые облака в районе переносицы.

– Ватрушечки! Ватрушечки!

Овал Небес! Андреа Мускулюс чуть не подпрыгнул от неожиданности. Проклятый скорлупарь объявился в дверях балкона, как бес из табакерки. В руках парень держал поднос со сдобой.

– Ва-а-атру-у-у-ушечки-и!

– Ты чего орешь? – напустился на дурака малефик. – С тобой заикой сделаешься… Ну, ватрушки. Спасибо за заботу. И вам спасибо, хозяйка! – крикнул он бабушке идиота, чтобы сгладить неловкость. – Замечательные ватрушки!

– Ва-атру-у… – шепнул скорлупарь. – Ва-а-а…

– Колпак-то сними, – тоном ниже посоветовал малефик. – Расшибешься…

Парень отрицательно замотал головой, чуть не выронив поднос на колени лейб-малефактору. Ватрушки опасно запрыгали, напоминая жаб после дождя.

– Сними, сними, – настаивал Мускулюс. – Нельзя так ходить, неправильно. Надо перед собой смотреть, людей видеть, деревья, дома… Тогда все будет в порядке.

– Сними колпак, Реми! – велела снизу бабушка. – Сударь верно говорит. Вы не обижайтесь на него, сударь, глупый он у меня…

Одной рукой Реми попробовал стянуть колпак, не выпуская подноса. Мускулюс еле успел отобрать «товар» у бедняги: на сей раз ватрушки непременно рассыпались бы. Пахла сдоба одуряюще. Поджаристое тесто, творог с изюмом, чуточку корицы…

– Колпак, – сообщил Реми. – Ватрушечки.

Казалось, в шею парня вставили шарнир-невидимку. Он без остановки переводил взгляд с места на место. Глаза словно обжигались, задерживаясь где-то дольше, чем на краткий миг. Движение не прекращалось ни на секунду. Вот Реми глянул на столик, на перильца, на небо, на крону яблони; взгляд шарил, нащупывая и сразу отпуская – плечо Андреа, затылок Нексуса, изюминка, чашка, мотылек в вензелях решетки…

Это раздражало.

Хотелось ухватить парня за грудки, встряхнуть, силой заставить сосредоточиться. Так, как Реми, ведут себя люди, виновные в преступлении и, главное, страдающие от чувства вины. Но самый пристрастный следователь не вынес бы Реми Бубчику приговор. Его заранее, до рождения, приговорила судьба. Парень целиком жил в своем, внутреннем мире, лишь изредка выбираясь в мир внешний. Цыпленок в яйце, он проклевывал скорлупу, высовывал наружу головку – и в испуге прятался опять, ограждаясь от злой свободы новыми слоями скорлупы.

По этой причине подобных ему звали скорлупарями.

– Ладно, иди, – не выдержал Мускулюс. – Кувыркайся.

– Кувырк-кувырк, – согласился Реми.

Он с видимым облегчением удалился. Минута, другая, и Реми объявился около вишни, продолжив акробатические упражнения. Теперь он подпрыгивал, уцепившись за мощную ветку, задирал ноги вверх – и соскакивал, прогнувшись.

От зрелища хотелось плакать.

– Забавное создание, – тихо бросил старец. Лицо лейб-малефактора, обращенное к ватрушкам, выражало живейший интерес. – Итак, продолжим. Влияние «мозгового песка» на общее дурноглазие?

Отвечая, Мускулюс втайне гордился собой. Вынужденное заточение дало ему возможность блеснуть перед начальством своими познаниями. Реттийский Универмаг собирался учредить кафедру практического сглаза, и малефику предложили возглавить одну из лабораторий. Параллельно готовился учебник по теме; здесь также мужи Высокой Науки никак не желали обойтись без Андреа Мускулюса.

Опасаясь ударить в грязь лицом, малефик поднатаскался в теории. С практикой у него проблем не было. Ах, если бы не вынужденный отъезд в Сорент!

– У мужчин – плохо сдерживаемый тремор пальцев. У женщин – нарушения лунных циклов.

– У евнухов?

– Евнухи дурным глазом не обладают…

Совсем недавно,

или

В казематы, значит?.

Надвигающуюся беду Мускулюс, как и положено магу высшей квалификации, да еще и малефику – а главное, человеку, женатому на члене Совета Высших Некромантов Чуриха! – ощутил загодя. Судя по тому, что Нексус перестал кряхтеть и булькать во сне, старец учуял неладное куда раньше своего молодого помощника.

Чувствительные зады чародеев криком кричали: приближается дурной вестник. Значит, беда уже стряслась. Не с ними, хвала Вечному Страннику! – но и реттийцев чужое несчастье, вне сомнений, зацепит рикошетом. Когда суматошный стук копыт стих у входа в ратушу, Серафим властно приоткрыл левый глаз:

«Действуй, отрок!»

Чтобы отследить гонца, Мускулюсу не требовались ни инвокации, ни чаротворные пассы. Просто делаешь умное лицо, отращиваешь «слепые вибриссы» и ловишь флуктуации фона, которые создает живое существо.

Раз плюнуть, два – растереть.

Живых существ в здании хватало. Но лишь одно из них бежало, спотыкаясь, по лестнице на второй этаж. От гонца за лигу несло уксусной вонью тревоги. Заарканив торопыгу эфирной стрункой, малефик перешел ко второму этапу.

«Сплетница» числилась третьей в списке базовых заклинаний удаленного доступа. Любимая забава деревенских колдунишек и бродячих волхвов-попрошаек. Однако она требовала определенного набора внешних действий, а Мускулюс не желал привлекать к себе внимание соглядатаев герцога.

– Прошу великодушно простить меня, сударь…

Он наклонился к Серафиму и, делая вид, что говорит с ним, начал, понизив голос, читать заклинание. В то же время Андреа тайком производил под столом необходимые спиральные пассы «с подвывертом». Перья обоих писцов разом перестали скрипеть. Рука стряпчего застыла в воздухе, так и не перевернув до конца страницу пухлого гроссбуха.

Троица целиком обратилась в слух.

Малефик искренне надеялся, что до соглядатаев доносится лишь невнятное «бу-бу-бу». Стол же надежно скрывал движения рук. Когда он закончил, финальным пассом увеличив раструб «сплетницы» до максимума, Серафим не замедлил включиться в игру.

– Ты утомил меня, отрок! Я уже не в том возрасте, чтобы разбирать твой шепот, – строго отчитал он помощника. – И вообще, шептаться в присутствии других людей – верх неприличия! Что подумают об исконном вежестве реттийцев?!

Скрипучий дискант старца звучал грознее труб небесных.

– Извините, сударь! – на весь скрипторий прогудел Мускулюс. – Я лишь хотел, чтобы вы проверили мой анализ вариантов воздействия глобальной футур-проекции изучаемого нами договора на векторное пространство вероятностей в ближайшие сто сорок восемь лет. Мне показалось, что здесь имеет место зыбкий древовидный мнимец…

Скорлупарь. Повесть. Генри Олди. Читать онлайн. 2 Мар 2019 KS