Доколе будешь низости людской прислуживать, ничтожный человек,
И, прилипая к пище день-деньской, как муха, коротать недолгий век?
Уж лучше, не имея ничего, голодным быть, чем должником извечным.
И лучше кровью сердца своего питаться, чем жевать чужой чурек.
* * *
Хочешь цели достичь – не надейся на помощь людей.
На чужое не зарься, своим равнодушно владей.
Тот, кто прошлым живет или будущим, равен безумцу,
Что из суетных рук выпускает сегодняшний день.
* * *
Одна рука на чаше, другая – на Коране.
То воспеваем небо, то подвергаем брани.
Под этим бирюзовым величественным сводом
Уже мы не гяуры, еще не мусульмане.
* * *
О свет очей моих, проснись! – Глотнем вина сперва.
Под звуки лютни повторим прекрасные слова.
А после коврик для молитв на пиалу сменяем,
И безразлично станет нам, что принесет молва.
* * *
Я приму и шипы, если роз не достанется мне.
Свет с небес не сойдет – я готов размышлять при огне.
Коль Всевышнего я не найду ни в мечети, ни в церкви, —
Веры в сердце моем мне достаточно будет вполне.
* * *
Легче в грязных трущобах Аллаха найти,
А в мечети к нему перекрыты пути.
Он – начало всего и конец. Он всесилен:
Покарать меня может, а может спасти.
* * *
То сижу в погребке, то ищу мудреца.
Сердце жалко трепещет, как тельце птенца.
Стыдно мне, что я грешник и что – мусульманин.
Есть ли храм, где могу я услышать Творца?
* * *
Люби красавиц, пей вино, коль в этом знаешь толк.
Не хочешь – пеплом посыпай небес полночных шелк.
Не трать себя на пустяки и мелкие попреки:
Никто из канувших во тьму обратно не пришел.
* * *
Продам венец царя, корону и чалму
За флейты нежный звук, ныряющий во тьму.
А ханжеских святош молитвенные четки
За пиалу вина продам я хоть кому.
* * *
Ни тот, кто мудростью своей смысл просверлил, как мастер – перл,
Ни тот, кто о Владыке дней судил, над книгами корпел, —
Не объяснили бытия. Поговорили и уснули.
За тайн мерцающую нить никто схватиться не успел.
* * *
О Небесный Ваятель! Ты создал объем
Звездной чаши. Под ней мы, как мухи, снуем.
Согласись: мне орлом не взлететь в поднебесье,
Коль Ты мухой отлил меня в тигле Своем.
* * *
Отяжелело тело, краски сошли с лица.
Сердце мое истлело, словно у мертвеца.
Кравчий, я пью и каюсь, каюсь и снова пью.
Как ни крути, останусь грешником до конца.
* * *
Ум рассудку сказал: «Разобраться пора,
Пить грешно или нет». И тогда из шатра,
Из двора, из дворца прозвучало: «Помилуй,
Как не пить, коль Всевышний изрек: “Майсара”?»
* * *
И стервятник над костью мне ближе, чем тот,
Кто от подлых людей поощрения ждет.
Лучше корку ячменную грызть до кончины,
Чем подачками пачкать искусанный рот.
* * *
Коль ветка вечности взросла из корня радости, мой брат,
Коль эта жизнь тебе тесна, как старый шелковый халат, —
Не полагайся на шатер, что телом временным зовется.
Смотри: секут его ветра и колья хлипкие трещат.
* * *
Повеяло дождем издалека.
Тень облака смывает пыль с цветка.
«Пей!» – соловей лепечет желтой розе
И склевывает каплю с лепестка.
* * *
Коль чистый Дух, не оскверненный прахом,
Влетит в мое окно рассветным птахом,
Мы выпьем с ним вина, и скажет он:
«Да будет день благословлен Аллахом!»
* * *
Будь я Творцом, властителем высот,
Испепелил бы старый небосвод.
И натянул бы новый, под которым
Не жалит зависть, злоба не снует.
* * *
Если к вечеру ногу баранью достану,
Хлеб и кубок вина, что равняется ману,
И смогу я подругу в трущобы завлечь, —
Вознесусь, как не снилось иному султану.
* * *
Я чашей в один ман убью печаль слезы,
Двумя – обогащу веселия азы.
Трехкратный дам развод и разуму, и вере,
А, разведясь, женюсь на дочери лозы.
* * *
Я – раб вина. Я дивным песням рад.
Улыбка пери мой ласкает взгляд.
Таким меня Ты вылепил, Всевышний.
Но почему ж тогда бросаешь в ад?
* * *
Дай мне деву и чашу на самом краю
Луга жизни моей. Уходя, не пролью
Ни вина, ни слезы. Что бы там ни болтали,
Быть мне псом шелудивым, коль я не в раю!
* * *
Если путь твой Всевышним начертан давно,
Ты получишь лишь то, что тебе суждено.
Не мечтай о несбыточном. О невозможном
Не моли. Не завись от того, что дано.
* * *
Накинет солнце свой аркан на тишину дворов,
И бросит шарик в чашу дня великий Кай-Хосров.
Протри глаза, налей вина, как только крик любовный
К тебе вернется эхом «Пей!», прошив небесный кров.
* * *
Очнись, Хайям, беда невелика,
Не майся из-за лишнего глотка.
Не будь греха – зачем тогда прощенье?
А коль простят, о чем твоя тоска?
* * *
Творца расспроси, ибо сам я не знаю,
Направлюсь я в ад или в рай, умирая.
Уж лучше в наличных барбат и вино
Возьму, чем в рассрочку – окраины рая.
* * *
Я шел дорогой в ад, мостил дорогу к раю.
Я много лет подряд все двери отворяю,
Что в чуждые миры ведут, светясь во мраке.
Но знаю только то, что ничего не знаю.
* * *
Покуда не истопчешь всех дорог, не выйдет ничего.
Покуда не омоешь кровью щек, не выйдет ничего.
Покуда, как влюбленный, о себе не позабудешь ты,
Напрасно не взывай к своей судьбе – не выйдет ничего.
* * *
Когда вплетутся розы в сумрак серый,
Вели, чтоб нас вином поили в меру.
А россказни о гуриях, о рае
И аде не спеши принять на веру.
* * *
Видать, в моем роду случился сбой,
Коль пьянство мне назначено судьбой.
Эй, кравчий! Принеси вина: возможно,
Я перестану быть самим собой.
* * *
Для чего суетиться, бороться за власть,
Если вечность разинула алчную пасть.
Что тебе предначертано, то и получишь.
Без Творца даже яблоку вниз не упасть.
* * *
Чтобы тело прикрыть, не нужна мне парча.
Для кувшина с вином мне не жалко плеча.
Приглядись: остальное не стоит того, чтоб
Жизнь свою променять на него сгоряча.
* * *
От Сатурна – до мрака подземных дорог
Я пространство объял. Как печален итог!
Разум мой развязал все узлы мирозданья.
Узел смерти – увы – развязать он не смог.
* * *
Не смыслящий в делах Аллаха, ты – ничто.
Пылинка на ветрах Аллаха, ты – ничто.
Из пустоты возник и в пустоту вернешься.
Вокруг тебя – ничто. И сам ты в нем – ничто.
* * *
Пей вино – и забудешь о тяжкой кручине,
Встретишь недруга, как подобает мужчине.
Трезвость миру вредна, ибо душу людскую
Жалит мыслями о предстоящей кончине.
* * *
Жизнь – яд, противоядие – вино.
Из двух кувшинов пить мне суждено.
В одном – отрава, а в другом – лекарство.
А третьего покуда не дано.
* * *
В этот мир мы приходим единственный раз.
Пир не кончился наш, и азарт не угас.
Предадимся веселью сейчас, а не завтра,
Ибо вечности нету в запасе у нас.
* * *
Пир покинули лучшие мира сего.
Остается нам, грешникам, длить торжество.
Говоришь, что вино – это яд? Но смертельней
Бед, что мир уготовил нам, нет ничего.
* * *
Ты на земле живешь, то грезя, то грозя.
Но бытие твое – над пропастью стезя.
Она тебе дана на время перехода.
А все, что взял взаймы, присваивать нельзя.
* * *
Живя среди ослов, что жаждут править миром,
Уж лучше стать ослом и притвориться сирым.
Не то, пошевелив ослиными мозгами,
Тебя, коль не осел, они сочтут кафиром.
* * *
Мир – ночлежка, ветрами продутая, или
Усыпальница пестрая наших идиллий;
Пир, оставшийся смертным от сотни джамшидов,
И могила, где сотни бахрамов почили.
* * *
И гора затанцует, коль выпьет вина.
Небывалая сила напитку дана.
Глупый в чаше находит лишь горький осадок,
Мудрецу же – рубины мерцают со дна.
* * *
Что – бессмертья залог? Я отвечу: вино.
Быть лекарством и ядом ему суждено.
Обжигает огнем, но людские печали,
Как живая вода, утоляет оно.
* * *
Зачем тягаться с горестной судьбой
И заниматься мелочной борьбой?
Все радости, что жизнь тебе дарует,
Ты в мир иной не унесешь с собой.
* * *
Коль не хочет Господь быть со мной заодно,
Всем желаньям моим облететь суждено.
Если праведно то, чего Он вожделеет,
Значит, то, чего я вожделею, – грешно.
* * *