Владимир Высоцкий. Стихи.

Реже, меньше ноют раны…

Реже, меньше ноют раны.
Четверть века — срок большой.
Но в виски, как в барабаны,
Бьется память, рвется в бой…

Москвичи писали письма,
Что Москвы врагу не взять.
Наконец разобрались мы,
Что назад уже нельзя.

Нашу почту почтальоны
Доставляли через час.
Слишком быстро — лучше б годы
Эти письма шли от нас.

Мы, как женщин, боя ждали,
Врывшись в землю и снега,
И виновных не искали,
Кроме общего врага.

И не находили места —
Ну скорее, хоть в штыки!-
Отступавшие от Бреста
И сибирские полки.

Ждали часа, ждали мига
Наступленья — столько дней!-
Чтоб потом писали в книгах:
«Беспримерно по своей…»

По своей громадной вере,
По желанью отомстить,
По таким своим потерям,
Что ни вспомнить, ни забыть.

Кто остался с похоронной —
Прочитал: «Ваш муж, наш друг…»
Долго будут по вагонам —
Кто без ног, а кто без рук.

Чем и как, с каких позиций
Оправдаешь тот поход?
Почему мы от границы
Шли назад, а не вперед?

Может быть, считать маневром,
Был в истории такой,-
Только лучше б в сорок первом
Нам не драться под Москвой.

…Помогите, хоть немного!
Оторвите от жены.
Дай вам бог поверить в бога —
Если это бог войны.

 

Экспресс Москва-Варшава

Экспресс Москва-Варшава, тринадцатое место,-
В приметы я не верю — приметы ни при чем:
Ведь я всего до Минска, майор — всего до Бреста,-
Толкуем мы с майором, и каждый — о своем.

Я ему про свои неполадки,
Но ему незнакома печаль:
Материально — он в полном порядке,
А морально… Плевать на мораль!

Майор неразговорчив — кончал войну солдатом,-
Но я ему от сердца — и потеплел майор.
Но через час мы оба пошли ругаться матом,
И получился очень конкретный разговор.

Майор чуть-чуть не плакал, что снова уезжает,
Что снова под Берлином еще на целый год:
Ему без этих немцев своих забот хватает,-
Хотя бы воевали, а то — наоборот…

Майор сентиментален — не выдержали нервы:
Жена ведь провожала,- я с нею говорил.
Майор сказал мне после: «Сейчас не сорок первый,
А я — поверишь, парень! — как снова пережил».

 

Про меня говорят

Про меня говорят: он, конечно, не гений,-
Да, согласен — не мною гордится наш век,-
Интегральных, и даже других, исчислений
Не понять мне — не тот у меня интеллект.

Я однажды сказал: «Океан — как бассейн»,-
И меня в этом друг мой не раз упрекал,-
Но ведь даже известнейший физик Эйнштейн,
Как и я, относительно все понимал.

И пишу я стихи про одежду на вате,-
И такие!.. Без лести я б вот что сказал:
Как-то раз мой покойный сосед по палате
Встал, подполз ко мне ночью и вслух зарыдал.

Я пишу обо всем: о животных, предметах,
И о людях хотел, втайне женщин любя,-
Но в редакциях так посмотрели на это,
Что,- прости меня, Муза,- я бросил тебя!

Говорят, что я скучен,- да, не был я в Ницце,-
Да, в стихах я про воду и пар говорил…
Эх, погиб, жаль, дружище в запое в больнице —
Он бы вспомнил, как я его раз впечатлил!

И теперь я проснулся от длительной спячки,
От кошмарных ночей — и вот снова дышу,-
Я очнулся от бело-пребелой горячки —
В ожидании следующей снова пишу!

 

Под деньгами на кону…

Под деньгами на кону
Как взгляну — слюну сглотну —
Жизнь моя,- и не смекну.
Для чего играю.
Просто ставить по рублю —
Надоело, не люблю,-
Проиграю — пропылю
На коне по раю.

Проскачу в канун Великого поста
Не по вражескому — по ангельскому стану,-
Пред очами удивленного Христа
Предстану.

В кровь ли губы окуну
Или вдруг шагну к окну —
Из окна в асфальт нырну,-
Ангел крылья сложит —
Пожалеет на лету:
Прыг со мною в темноту —
Клумбу мягкую в цвету
Под меня подложит.

Смерть крадется сзади — ну
Словно фрайер на бану,-
Я в живот ее пырну —
Сгорбится в поклоне.
Я — в бега, но сатану
Не обманешь — ну и ну!-
Глядь — я в синем во Дону
Остудил ладони!

Кубок полон — по вину
Кровь пятном, и — ну и ну!-
Не идут они ко дну,-
Выпьешь или струсишь?
Только-только пригубил —
Вмиг все те, кого сгубил,
Подняли что было сил
Шухер или хипеш.

 

Не впадай ни в тоску, ни в азарт ты…

Не впадай ни в тоску, ни в азарт ты
Даже в самой невинной игре,
Не давай заглянуть в свои карты
И до срока не сбрось козырей.

Отключи посторонние звуки
И следи, чтоб не прятал глаза,
Чтоб держал он на скатерти руки
И не смог передернуть туза.

Никогда не тянись за деньгами,
Если ж ты, проигравши, поник —
Как у Пушкина в «Пиковой даме»
Ты останешься с дамою пик.

Если ж ты у судьбы не в любимцах —
Сбрось очки и закончи на том,
Крикни: «Карты на стол, проходимцы!»
И уйди с отрешенным лицом.

 

Приехал в Монако какой-то вояка…

Приехал в Монако какой-то вояка,
Зашел в казино и спустил капитал,
И внутренний голос воскликнул, расстроясь:
«Эх, елки-моталки,- опять проиграл!»

Банкрот заорал: «Кто это сказал?!»
Крупье безучастно плечами пожал,
Швейцар ему выход в момент указал,
Тот в глаз ему дал,- ну, в общем, скандал.

А он все кричал: «Кто это сказал?!
Мне этот же голос число подсказал!..»-
Стрельнул себе в рот — и тотчас замолчал.
Не стало бедняги, и жаль капитал.

 

Мы без этих машин — словно птицы без крыл…

Мы без этих машин — словно птицы без крыл,-
Пуще зелья нас приворожила
Пара сот лошадиных сил
И, должно быть, нечистая сила.

Нас обходит на трассе легко мелкота —
Нам обгоны, конечно, обидны,-
Но на них мы смотрим свысока — суета
У подножия нашей кабины.

И нам, трехосным,
Тяжелым на подъем
И в переносном
Смысле и в прямом,

Обычно надо позарез,
И вечно времени в обрез,-
Оно понятно — это дальний рейс.

В этих рейсах сиденье — то стол, то лежак,
А напарник приходится братом.
Просыпаемся на виражах —
На том свете почти правым скатом.

Говорят, все конечные пункты Земли
Нам маячат большими деньгами,
Говорят, километры длиною в рубли
Расстилаются следом за нами.

Не часто с душем
Конечный этот пункт,-
Моторы глушим —
Плашмя на грунт.

Пусть говорят — мы за рулем
За длинным гонимся рублем,-
Да, это тоже! Только суть не в нем.

На равнинах поем, на подъемах ревем,-
Шоферов нам еще, шоферов нам!
Потому что, кто только за длинным рублем,
Тот сойдет на участке неровном.

Полным баком клянусь, если он не пробит,-
Тех, кто сядет на нашу галеру,
Приведем мы и в божеский вид,
И, конечно, в шоферскую веру!

Земля нам пухом,
Когда на ней лежим
Полдня под брюхом —
Что-то ворожим.

Мы не шагаем по росе —
Все наши оси, тонны все
В дугу сгибают мокрое шоссе.

На колесах наш дом, стол и кров — за рулем,-
Это надо учитывать в сметах.
Мы друг с другом расчеты ведем
Крепким сном в придорожных кюветах.

Чехарда длинных дней — то лучей, то теней…
А в ночные часы перехода
Перед нами бежит без сигнальных огней
Шоферская лихая свобода.

Сиди и грейся —
Болтает, как в седле…
Без дальних рейсов
Нет жизни на Земле!

Кто на себе поставил крест,
Кто сел за руль, как под арест,-
Тот не способен на далекий рейс.

 

Нет рядом никого, как ни дыши…

Нет рядом никого, как ни дыши.
Давай с тобой организуем встречу!
Марина, ты письмо мне напиши —
По телефону я тебе отвечу.

Пусть будет так, как года два назад,
Пусть встретимся надолго иль навечно,
Пусть наши встречи только наугад,
Хотя ведь ты работаешь, конечно.

Не видел я любой другой руки,
Которая бы так меня ласкала,-
Вот по таким тоскуют моряки,-
Сейчас моя душа затосковала.

Я песен петь не буду никому —
Пусть, может быть, ты этому не рада,-
Я для тебя могу пойти в тюрьму —
Пусть это будет за тебя награда.

Не верь тому, что будут говорить,
Не верю я тому, что люди рады,
И когда-нибудь мы будем вместе пить

Владимир Высоцкий. Стихи. 9 Фев 2019 KS