Глава 16
На следующее утро Лорен вошла в мраморный вестибюль, осторожно неся коробку с пирогом и аккуратный сверток с серым свитером. На сердце у нее было спокойно и легко, и она весело улыбнулась пожилому мужчине в коричневом костюме, который подвинулся, освобождая ей место в лифте.
Двери открылись на тридцатом этаже. Лорен увидела табличку; «Отдел безопасности» Глобал индастриз’«.
— Извините, — сказал мужчина, — это мой этаж.
Лорен сделала шаг в сторону, выпуская его из кабины. Он устремился через холл к своему кабинету.
Основная функция отдела безопасности состояла в том, чтобы защищать промышленные проекты» Глобал индастриз «, связанные с исследованиями или правительственными контрактами, особенно в дальних районах страны. Однако здесь, в центральном офисе, в основном занимались бумажной работой. Возглавляя отдел в Детройте, Джек Коллинз скучал, но его ухудшающееся здоровье и преклонный возраст не позволяли ему разъезжать, как прежде, по всей стране.
Когда Джек вошел в офис, его помощник, очень честолюбивый молодой человек по имени Руди, сидел в кресле, положив ноги на стол.
— Что случилось? — спросил он, быстро меняя позу.
— Возможно, ничего.
Джек положил свой портфель на стол и вынул папку, на которой было написано:» Информация отдела безопасности о сотруднике Лорен Деннер ј 98753 «. Джеку не очень нравился Руди, но в его обязанности входила подготовка своего преемника к тому времени, когда сам он уйдет в отставку. Он неохотно объяснил:
— Я только что получил информацию об одной из секретарш, работающих в нашем здании.
— Секретарша? — разочарованно протянул Руди. — Не думал, что мы должны проверять секретарш.
— Обычно мы этого не делаем. Но в данном случае она принимает участие в работе над очень важным секретным проектом, поэтому подняли ее личное дело.
— И что обнаружилось?
— Наши сотрудники в Миссури связались с ее прежним шефом, и он сказал, что она работала у него неполный рабочий день в течение пяти лет, пока училась в колледже. Не целый день, как предполагал Ветерби.
— То есть она не указала этого в заявлении? — заинтересованно спросил Руди.
— Да, но дело не в этом. Она не писала, сколько часов длился ее рабочий день. Но она скрыла то, что училась в колледже, хотя и не получила степень магистра. Почему? Это меня и настораживает. Я бы мог понять, если бы она завысила свое образование, надеясь, что университетский диплом поможет ей устроиться на работу.
— А что еще вас волнует? Джек с сомнением взглянул в алчные глазки Руди.
— Ничего, — протянул он. — Я просто хочу для собственного спокойствия проверить всю информацию. В конце недели мне придется лечь в больницу, чтобы сделать анализы, но сейчас я займусь этим.
— Может быть, я перехвачу у вас дела, пока вы будете в больнице?
— Если меня там задержат, то я позвоню тебе и скажу, что надо сделать.
— Сегодня у меня день рождения, — заявил Джим, когда Лорен вошла в его кабинет. — Обычно секретарша приносит шефу пирог, но я думаю, ты этого не знала, поскольку недолго здесь работаешь. — Его голос был немного грустным.
Лорен рассмеялась. Она и не подозревала, как до сегодняшнего дня на нее давило обещание, данное Филипу Витворту. Сейчас она вдруг почувствовала облегчение.
— Я не только испекла пирог, но и приготовила для вас подарок, — сказала она весело. — Связано моими руками.
Джим развернул сверток, который она протянула ему, и глаза его по-мальчишески загорелись.
— Тебе не следовало тратить столько сил, — улыбнулся он, рассматривая свитер, — но я очень рад этому подарку.
— Я хотела поздравить вас и поблагодарить за помощь и в работе и… в остальном, — закончила она неуверенно.
— Кстати, Мэри сказала мне, что Ник сейчас как бочонок с порохом, готовый взорваться от любой искры, а ты держишься в этой ситуации прекрасно. Ты, между прочим, завоевала ее расположение, — добавил он спокойно.
— Она мне тоже нравится, — сказала Лорен, погрустнев при упоминании имени Ника.
Джим подождал, пока она ушла наверх, взял трубку и набрал четырехзначный номер.
— Мэри, как сегодня атмосфера?
— Взрывоопасная, — ответила она с усмешкой.
— Ник будет у себя днем?
— Да, а что?
— Я решил» чиркнуть спичкой»и посмотреть, что произойдет.
— Джим, не делай этого! — попросила Мэри.
— Увидимся около пяти, — сказал он беспечно и рассмеялся.
Когда Лорен вернулась после ленча, у нее на столе стоял огромный букет роз. Она вынула карточку из конверта и уставилась на нее, ничего не понимая. На ней было написано: «Спасибо, любимая». И подпись — «Дж.».
Подняв голову, Лорен увидела Ника. Зубы его были сжаты, а в серых глазах блестели льдинки.
— От тайного обожателя? — спросил он с сарказмом.
За последние четыре дня это было первое его обращение к Лорен.
— Не совсем тайного, — уклонилась она от ответа.
— Кто он?
Лорен колебалась. Ник казался таким рассерженным, что она побоялась назвать имя Джима.
— Я точно не знаю.
— Не знаешь? — усмехнулся он. — Со сколькими «Дж.» ты встречаешься? Сколько из них покупают тебе розы за сотню долларов?
— Сотню долларов? — испуганно повторила Лорен.
Мысли ее были заняты внушительностью суммы, и она не сообразила, что Ник, очевидно, взял конверт и прочитал карточку.
— Ты, должно быть, набираешься опыта, — сказал он грубо.
Внутренне Лорен содрогнулась, но, ничем не выдав себя, надменно сказала:
— У меня теперь лучшие учителя.
Окинув ее с головы до ног ледяным взглядом, Ник повернулся и широкими шагами направился к себе в кабинет. Оставшуюся часть дня он не вызывал ее.
Без пяти пять Джим, в сером свитере Лорен, вошел в кабинет Мэри. На двух тарелках он нес четыре куска праздничного пирога. Поставив тарелки на стол Мэри, он взглянул на дверь, ведущую в кабинет босса.
— А где Мэри?
— Она ушла почти час назад, — ответила Лорен. — Она просила передать вам, что ближайший огнетушитель находится рядом с лифтом. Я, правда, не знаю, зачем вам эта информация. Я вернусь через несколько минут — мне нужно отнести Нику письма.
Когда она встала из-за стола, держа в руке папку с письмами, произошло нечто, приведшее ее в оцепенение.
— Я так скучал без тебя, дорогая, — воскликнул Джим, быстро заключая ее в объятия.
Через секунду он так неожиданно отпустил ее, что Лорен чуть не упала.
— Ник! — сказал он. — Посмотри на свитер, который Лорен подарила мне на день рождения. Она связала его сама. А я принес тебе кусок праздничного пирога, который она тоже сама испекла. — Не обращая внимания на застывшее лицо Ника, он усмехнулся и добавил:
— Я должен вернуться вниз. — И, повернувшись к Лорен, сказал:
— Увидимся позже, дорогая.
Затем он вышел. Лорен растерянно смотрела в спину уходящего Джима. Вдруг Ник схватил ее за плечи и затряс.
— Ты, маленькая мстительная сучка, ты подарила ему мой свитер. Что еще он получил из того, что принадлежит мне?
— Что еще? — громко повторила Лорен. — О чем ты говоришь?
Он крепко сжал ей руки:
— Твое восхитительное тело, моя дорогая! Вот о чем я говорю.
Осознав, что он имеет в виду, Лорен рассвирепела:
— Как ты смеешь оскорблять меня, ничтожный лицемер! — Она вырвала руки. — С тех пор как мы знакомы, ты все время повторяешь мне, что совершенно нормально, если женщина удовлетворяет свои сексуальные потребности с любым мужчиной, который ей нравится. И ты, — она буквально выплескивала на него свою ярость, — ты смеешь оскорблять меня! Ты, претендент на звание американского Казановы!
Ник отшатнулся от нее. Тихим, угрожающим голосом он сказал:
— Убирайся, Лорен.
Она выбежала из кабинета, а он подошел к бару и налил себе виски. Ярость и боль душили его.
У Лорен есть любовник. Возможно, несколько любовников. Она уже больше не та маленькая глупышка с сияющими глазами, которая наивно думала, что люди должны быть влюблены друг в друга, чтобы заниматься любовью. Ее прекрасное тело теперь обнимают другие. Он представил себе обнаженную Лорен в объятиях Джима.
Он залпом выпил виски и налил еще, чтобы заглушить боль и остановить разыгравшееся воображение. Взяв бокал, он сел на диван и закинул ноги на стол.
Спиртное медленно начало действовать, и ярость утихла. На ее месте осталась лишь щемящая пустота.
— Что с вами случилось? — требовательно спросила Лорен у Джима на следующее утро. Он ухмыльнулся:
— Считай это дружеским розыгрышем.
— Хорош розыгрыш! — взорвалась она. — Вы не представляете, как он рассвирепел. Он оскорблял меня. Я думала, он сошел с ума.
— Да, — удовлетворенно подтвердил Джим, — он сходит с ума по тебе. Мэри тоже так считает.
У Лорен от удивления округлились глаза.
— Вы все сумасшедшие. Я же вынуждена работать с ним. И как мне это теперь делать?
— Очень осторожно, — посоветовал Джим.
Через час Лорен поняла, что Джим имел в виду. Все последующие дни она чувствовала себя так, как будто ходила по тонкой проволоке. Ник начал работать в бешеном темпе, который держал всех, от его заместителей до курьеров, в диком напряжении. Все старались угодить ему и избежать вспышек гнева.
Если он был доволен чьей-нибудь работой, то вел себя с холодной вежливостью, но если ему что-либо не нравилось, а обычно так оно и было, он обрушивался на человека с таким гневом, что у Лорен застывала кровь в жилах. От его едкого сарказма вице-президентов бросало в жар, а у операторов на глазах появлялись слезы. Руководители дочерних фирм уверенно входили в его кабинет, но через несколько минут вылетали вон и обменивались предостерегающими взглядами с другими сотрудниками.
К середине следующей недели атмосфера на восьмидесятом этаже накалилась до предела. Паника охватила все отделы и распространилась по этажам. Никто уже не смеялся в лифтах и не сплетничал у копировальных машин. Только Мэри Калахен оставалась спокойна. Лорен даже казалось, что настроение у нее с каждым часом улучшается. На нее единственную не распространялись едкие замечания Ника.
С Вики Стюарт, которая звонила по крайней мере три раза в день, Ник был чрезвычайно мил. Как бы он ни был занят, у него всегда находилось время для Вики. Разговаривая с ней, он с улыбкой откидывался в кресле. Из кабинета Мэри Лорен слышала его соблазнительный, немного хрипловатый голос, который менялся, когда он говорил с этой женщиной, и сердце у нее начинало бешено колотиться.
В среду Ник собирался в Чикаго, и Лорен с нетерпением ждала этого момента. Ей нужно было отдохнуть от выражения подчеркнутого отвращения, которое появлялось у него на лице при виде Лорен. Она чувствовала, что теряет контроль над собой, и лишь усилием воли сдерживала подступавшие слезы.
За два часа до отъезда Ник позвал Лорен в конференц-зал, чтобы помочь Мэри стенографировать. Совещание по финансовым вопросам было в самом разгаре, Лорен сосредоточилась на работе, и вдруг раздался резкий голос Ника.
— Андерсон! — рявкнул он. — Если вы сможете заставить себя отвести взгляд от бюста мисс Деннер, то совещание закончится быстрее.
Щеки Лорен чуть порозовели, а лицо пожилого Андерсона ярко вспыхнуло.
Как только совещание закончилось и все присутствующие ушли, Лорен, не обращая внимания на предостерегающие взгляды Мэри, резко повернулась к Нику:
— Я надеюсь, ты удовлетворен! Ты не только оскорбил меня, но чуть не довел до инфаркта этого бедного старика. Что ты еще намерен предпринять?
— Уволить первую женщину, которая раскроет рот, — ответил он холодно.
Пройдя мимо нее, он вышел из конференц-зала.
Ярость Лорен перешла все границы, и она бросилась за ним. Но Мэри остановила ее.
— Не спорьте с ним, — сказала она, улыбаясь вслед Нику. Мэри выглядела так, как будто увидела чудо. — В таком настроении он уволит вас, а потом будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. — Когда Лорен остановилась в нерешительности, Мэри дружелюбно добавила:
— Он не вернется из Чикаго до пятницы, и у нас будет два дня передышки. Завтра мы позавтракаем где-нибудь вместе. Скажем, у Тони. Мы заслужили это.
На следующее утро офис без Ника показался ей непривычно пустым и мрачным. Лорен пыталась убедить себя, что ей это нравится, но на самом деле это было не так.
Днем они с Мэри поехали в ресторан Тони, куда Лорен позвонила заранее. Администратор в обычном черном костюме стоял у входа в зал. Навстречу женщинам быстро шел сам Тони. Лорен удивленно наблюдала, как он крепко обнял Мэри.
— Мне больше нравилось, когда ты работала у отца и деда Ника в гараже за нами, — сказал он. — В те времена я по крайней мере мог часто видеть тебя и Ника. — С лучезарной улыбкой он повернулся к Лорен:
— Итак, маленькая Лори, теперь ты знаешь Ника, Мэри и меня. Ты становишься членом нашей семьи.
Он провел их к столику.
— Рико обслужит вас, — сказал он. — Он считает тебя очень красивой и вспыхивает каждый раз, когда упомянут твое имя.
Рико взял у них заказ и покраснел, когда ставил стакан вина перед Лорен. Глаза Мэри блеснули, но она перешла прямо к делу и сказала безо всякого вступления:
— Хочешь поговорить о Нике? Лорен чуть не захлебнулась вином.
— Не будем портить чудесный ленч. Я знаю об этом человеке больше, чем нужно.
— Что, например? — мягко настаивала Мэри.
— Я знаю, что он эгоистичный, высокомерный диктатор и тиран!
— И ты любишь его.
Это был не вопрос, а утверждение.
— Да, — сердито подтвердила Лорен. Мэри постаралась спрятать улыбку:
— Я была уверена, что ты любишь его. Я также подозреваю, что и он любит тебя.
Пытаясь подавить затаенную надежду, которая зашевелилась в сердце, Лорен отвернулась к окну:
— Почему вы так думаете?
— Начнем с того, что он ведет себя с тобой не так, как со всеми другими женщинами.
— Да, я знаю. С другими он очень любезен, — с горечью произнесла Лорен.
— Вот именно! — согласилась Мэри. — Он всегда обращался со своими женщинами с насмешливой снисходительностью, любезно и равнодушно. Пока любовная связь продолжается, он внимателен. Когда женщина наскучит ему, он вежливо, но твердо вычеркивает ее из своей жизни. Насколько я знаю, еще ни одна женщина не вызвала у него глубоких чувств. Я наблюдала, как они очень изобретательно пытались заставить его ревновать. Ника это только веселило, а иногда раздражало. С тобой все совсем не так.
Лорен покраснела оттого, что ее сравнивали с другими любовницами Ника, но она знала, что отрицать это бесполезно.
— Ты, — спокойно продолжала Мэри, — вызвала у него настоящий гнев. Он сердит на тебя и на себя. Он не только не вычеркивает тебя из своей жизни, но даже не отправляет вниз на старое место. Разве тебе не кажется странным, что он не разрешает тебе работать с Джимом? Он ведь мог бы просто вызвать тебя наверх переводить, когда позвонит Росси.
— Я думаю, что он держит меня рядом, чтобы отомстить, — мрачно сказала Лорен.
— Может быть. Он мстит тебе за то, что ты так действуешь на него. Или он пытается найти в тебе недостатки, которые помогут ему побороть свои чувства. Я не знаю точно. Ник — сложный человек. Джим, Эрика и я очень близки ему, но он держит нас всех на некотором расстоянии. До конца он не раскрывается никому, даже нам… Почему ты так странно смотришь? — прервала свою речь Мэри.
Лорен вздохнула:
— Если вы занимаетесь сватовством, то, боюсь, вы ошиблись адресом. Вам следует поговорить с Эрикой, а не со мной.
— Не глупи…
— Вы читали статью в газете о вечере в Харбо-Спринг несколько недель назад? — Лорен отвела смущенный взгляд и добавила:
— Я была гам с Ником, и он отправил меня домой, потому что должна была приехать Эрика. Он назвал ее своим деловым партнером.
— Это действительно так, — сказала Мэри, успокаивающе пожав руку Лорен. — Они — хорошие друзья и деловые партнеры, но это все. Ник входит в совет директоров корпорации ее отца, а ее отец — в совет директоров «Глобал». Эрика покупала у Ника дом в Кове. Возможно, она приехала туда, чтобы закончить это дело.
Лорен почувствовала облегчение и радость, хотя разум подсказывал ей, что их отношения с Ником безнадежны. По крайней мере Ник не укладывал ее в постель своей любовницы. Она подождала, пока Рико менял тарелки, а затем спросила:
— Давно вы знаете Ника?
— Давным-давно, — сказала Мэри. — Я начала работать бухгалтером у его отца и деда, когда мне было двадцать четыре года, а Нику — четыре. Его отец умер через шесть месяцев после этого.
— А каким он был в детстве?
Лорен почувствовала непреодолимое желание узнать все, что можно, об этом властном, загадочном человеке, который завладел ее сердцем, хотя оно ему, казалось, было совсем не нужно.
Мэри задумчиво улыбнулась.
— Мы называли его тогда Ники. Он был самым очаровательным темноволосым чертенком, какого я когда-либо видела. Гордым, как его отец, иногда очень упрямым. Он был сообразительным и жизнерадостным, таким ребенком гордилась бы любая мать. Любая, кроме его собственной, — погрустнев, добавила она.
— Расскажите про его мать, — настойчиво попросила Лорен, вспомнив, как неохотно Ник коснулся этой темы в Харбо-Спринг. — Он мало говорил о ней.
— Странно, что вообще говорил. Обычно он никогда этого не делает. — Взгляд Мэри стал задумчивым, когда она погрузилась в воспоминания. — Она была удивительно красивой женщиной, очень богатой, избалованной, вздорной и неуравновешенной. Она напоминала елочную игрушку — красивую на вид, но пустую внутри. Ник обожал ее. Сразу же после смерти его отца она ушла, оставив сына бабушке и дедушке. Долгое время после ее отъезда Ник все смотрел в окно, ожидая, что она приедет. Он смирился с тем, что его отец умер и никогда не вернется, но отказывался поверить, что мать не вернется тоже. Он никогда не спрашивал о ней, а просто ждал. И ошибочно думал, что дед с бабушкой не разрешали ей приезжать, и, честно говоря, даже обвинял их в этом, необоснованно, как потом оказалось. И вдруг однажды, за два месяца до Рождества, когда Ник, как всегда, стоял у окна и ждал, в нем вспыхнула какая-то бешеная энергия. К тому времени прошло больше года со смерти отца. Его мать вышла замуж второй раз, и у нее уже родился другой ребенок, о чем мы еще не знали. Итак, Ник стал необычайно энергичным. Он зарабатывал деньги всеми доступными ребенку способами. За две недели до праздников уговорил меня взять его с собой за покупками, чтобы он смог купить «очень важный подарок». Я думала, что он ищет подарок для своей бабушки, потому что он таскал меня по многим магазинам, выискивая что-нибудь для «настоящей леди». Только к вечеру я поняла, что он имел в виду свою мать. В отделе товаров по сниженным ценам в большом магазине Ник наконец нашел то, что ему подошло, — чудесную маленькую расписную коробочку для лекарств, которая продавалась дешевле, чем стоила. Ник был в восторге, его настроение было заразительным. За пять минут он очаровал продавца, который красиво упаковал коробочку. Ник уговорил меня отвезти его в дом матери, чтобы он мог вручить ей свой подарок.
Мэри взглянула на Лорен, в глазах у нее блестели слезы.
— Он… он пытался подкупить свою мать, чтобы она вернулась к нему, но только я этого не поняла. — Она проглотила слезы и продолжала:
— Мы с Ником сели на автобус до Гросс-Пойнт. Он очень нервничал и ежеминутно просил меня посмотреть, все ли у него в порядке: одежда, волосы. «Я хорошо выгляжу, Мэри?»— спрашивал он то и дело: Мы легко нашли ее дом — богатый особняк, украшенный к празднику. Я хотела позвонить в дверь, но Ник остановил меня. На его лице боролись храбрость и отчаяние. Я никогда не видела такого выражения у ребенка. «Мэри, — сказал он, — ты уверена, что я достаточно хорошо выгляжу, чтобы встретиться с ней?»
Мэри отвернулась к окну, голос ее дрожал.
— Он был такой ранимый, такой красивый малыш. Я искренне верила, что если мать увидит его, то поймет, как нужна ему, и по крайней мере будет навещать его время от времени. Итак, дворецкий впустил нас и провел в гостиную, где сияла огромная елка, наряженная как в витрине магазина. Но Ник не заметил ее. Когда его мать наконец спустилась, ее первые слова были: «Что тебе нужно, Николае?» Ники протянул ей сверточек и объяснил, что выбрал его сам. Когда она хотела положить его под елку, он попросил открыть сразу же…
Мэри пришлось вытереть слезы. — Его мать развернула бумагу, взглянула на крошечную шкатулку и сказала: «Я не употребляю таблетки, Николае, ты же знаешь». Она протянула коробочку служанке, которая убирала комнату, и сказала: «Миссис Эдварде принимает таблетки. Я уверена, что ей это пригодится». Ники посмотрел, как служанка положила коробочку в карман, и затем вежливо сказал: «Счастливого Рождества, миссис Эдварде». Затем он взглянул на мать и добавил:
«Нам пора идти». Он не проронил ни слова, пока мы шли к автобусной остановке. Я всю дорогу боролась со слезами, но лицо Ники не выражало никаких чувств. На автобусной остановке он вырвал у меня свою руку и тихим голосом серьезно сказал: «Она мне больше не нужна, Мэри. Я уже взрослый. Теперь мне никто не нужен». — Голос Мэри задрожал. — Больше он не разрешал мне брать его за руку. — После минутного молчания Мэри продолжила:
— С этого дня Ник, насколько я знаю, никогда не покупал подарки никаким женщинам, кроме бабушки и меня. Эрика слышала от женщин Ника, что он всегда очень щедр, но никогда ничего не дарит. Вместо этого он дает деньги и просит их купить то, что нравится; его не интересует, будут ли это меха, драгоценности или что-нибудь, еще. Но он ничего не выбирает сам.
Лорен вспомнила серьги, которые он хотел подарить ей, и то, как она презрительно отказалась. У нее защемило сердце.
— Почему же его мать забыла о нем, как будто его не существует?
— Я могу только догадываться об этом. Она принадлежала к одной из самых знатных семей Гросс-Пойнт… Признанная красавица, королева на всех балах. Для таких людей родословная много значит. У них у всех есть деньги, и их социальный статус зависит от фамильных связей. Когда она вышла замуж за отца Ника, была изгнана из своего круга. Сейчас все изменилось — только деньги имеют значение. Ник вращается в тех же социальных кругах, но затмевает ее и ее мужа. Кроме того, что он очень богат, он обаятелен, красив. Раньше, должно быть, Ник был для нее живым напоминанием о ее социальном падении. Она и ее муж не хотели, чтобы он был рядом. Нужно знать эту женщину, чтобы понять такой хладнокровный эгоизм. Единственный человек, который что-то значит для нее, кроме нее самой, — это сводный брат Ника. Она просто обожает его.
— Должно быть, Нику тяжело встречаться с ним.
— Не думаю. В тот день, когда она отдала его подарок служанке, его любовь к ней умерла. Он сам убил ее. Ему было всего пять лет, но он уже обладал силой и решимостью, которые помогли ему сделать это.
У Лорен одновременно возникло два желания: задушить его мать и найти Ника, чтобы излить всю свою любовь, хотел он этого или нет.
Как раз в этот момент к столику подошел Тони и протянул Мэри какую-то бумажку:
— Тебе звонил этот человек. Он сказал, что ему необходимы какие-то документы, запертые у тебя в кабинете.
Мэри взглянула на записку:
— Я думаю, что мне придется вернуться в офис, а ты оставайся и закончи ленч.
— Почему вы ничего не ели? — нахмурился Тони. — Вам не нравится?
— Да нет, все очень вкусно, Тони, — сказала Мэри, потянувшись за сумочкой. — Просто я рассказывала Лорен о Кэрол Витворт, и это испортило нам аппетит.