Обыкновенные чудеса
Михаил Махов
ОБ АВТОРЕ:
Настоятель храма Успения Пресвятой Богородицы п. Пестяки Ивановской обл., профессор Российской Международной Академии Туризма, иерей Михаил ( Махов) в прошлом журналист. Его статьи печатались как в местной так областной и центральной прессе. В последние годы о нем и его программах » Родниковое кольцо» и » Домик здоровья» рассказывали в передачах студии » Мир» на ОРТ. «Радио России», «Маяк», печатали в журнале » Русский дом», газетах » Семья», «Достоинство», » Здоровье женщины», «Оракул» и т.д. Книга » Обыкновенные чудеса» вышла в издательстве Российской Международной Академии туризма, но даже не продавалась, поскольку разошлась по «своим да нашим». Уверенны, что, прочитав первый рассказ вы не сможете отложить книгу не дочитав её до последней строчки.
Книга о таинственном и простом, страшном и веселом, о жизни и смерти, гибели и спасении — в общем, о нас.
Обыкновенные чудеса
Предисловие к книге от автора
Эта книга — не попытка кого — либо удивить или обратить внимание на окружающие нас чудеса, а скорее — способ разгрузить свою память от тех удивительных историй, которые накопились за непродолжительное время. Положить на особую полочку под названием — книга. Полочку, с которой каждый может снять её и воспользоваться. Пока эти истории во мне, они только мои, а теперь они и ваши, и можете пользоваться ими по своему усмотрению. Я уверен, что некоторые из вас будут пересказывать их своим знакомым, или передавать им эту книгу, чтобы они тоже удивились. Но хочу предупредить, что ваше удивление — не моя цель. На мой взгляд, вокруг нас гораздо больше всяких явлений, которые требуют внимания и удивления. Господь создал такой мир и природу, что мы никогда не перестанем удивляться, восхищаться и изучать этот мир. Но! Если случились все эти необычные и удивительные истории, значит и они требуют нашего внимания. Вот к этому я и призываю Вас. Может быть кому — то покажется, что я порой излишне откровенен, но я рассчитываю на то, что книгу читают мои друзья и, доверяя им, я рассказываю так откровенно. Поэтому я ничего в рассказы не добавлял, хотя каждая из историй настоящая находка для писателя и могла бы стать основой повести или даже романа, добавь туда «художественного» содержания. Единственное, что я сделал — так это или скрыл, или изменил имена героев некоторых историй. Все это, потому что все они — живы, они — рядом. Доверяя мне эти истории, они знали, что я их использую, поскольку у большинства героев я спрашивал разрешения на применение их рассказов в проповедях.
— Если полезно будет, то используйте — разрешали мне они.
Будем считать, что эта книга и есть проповедь о промысле Божьем, о Его милосердии и заступничестве. Если вы, хоть немного, укрепитесь в вере, я буду считать, что трудился не зря. Еще хочу вас предупредить — не впадайте после прочтенного ни в какую мистику. Всему описанному есть объяснения и причины. Раскрываются они во многих святоотеческих книгах. Поэтому, если что-то вам покажется страшно удивительным и не понятным, постарайтесь по — больше читать духовной литературы.
Немного о стихах; стихи в этой книге не дополняют рассказы. Они как бы отделяют их один от другого. Я не люблю, когда в книге рассказы или стихи читаются все подряд. И смысл, и суть при этом смешивается и забывается. Поэтому я их чередую. Что важнее для меня — я не знаю. У стихов — отдельная жизнь. Надеюсь, что на страницах этой книги они тоже не сольются.
Приятного вам чтения, родные мои.
Глава 1
Дорожные истории
Предисловие
Я много и часто езжу на попутных машинах. Дело это не только сохраняет время и средства, но ещё и сводит с интересными людьми. Сразу несколько закономерностей можно вывести из этих путешествий. И, прежде всего, то, что останавливает машину перед батюшкой, прежде всего, тот, кому интересно поговорить со священником. И тогда остаётся только вовремя и правильно начать разговор, чтобы он был полезным для всех. Здесь много условностей, и многое будет зависеть от того, кто еще находится в машине. Или от длительности поездки, и даже просто от твоего настроения. Однако самое интересное то, что, как правило, самому водителю или его попутчикам есть что рассказать. Прежде всего, это чудеса, произошедшие с ними или с их родственниками. Необычные явления часто мучают их вопросами и, поэтому батюшка бывает очень кстати. Однако сразу рассказывать свои истории никто не решается. Сначала задают несколько наводящих вопросов, затем бывают небольшие рассуждения, и вот потом, если тебе начали доверять, начнётся самое интересное. Я заметил, что главное надо уметь не говорить, а слушать и тогда услышишь много удивительного.
Смерть десантника.
Парень ехал на обычной, очень подержанной, » копейке» и останавливаться стал издалека. Это удивительно, что все останавливаются по-разному. Одни, увидав голосующего батюшку, сначала проедут мимо его, а потом задним ходом возвращаются, другие трепетно стараются, чтобы дверь оказалась прямо перед тобой. А этот парень был из тех, кто быстро принимает решение, поэтому он останавливаться начал издали, и дверь оказалась прямо передо мной. Одно это подсказывало, что будет интересный разговор, Однако салон машины не предвещал разговора церковного, поскольку в нем не было ни иконки, ни крестика, ни освещающих знаков. Да и начался разговор не бойко. На мои вопросы — куда едешь? как зовут? как дела? — Алексей отвечал односложно, напряжённо вглядываясь вперед. Был он крепкий парень, энергичный. Руль держал легко, но сидел, немного подвинувшись вперед, и,
вглядываясь не только в дорогу, но и во все окружающее, будто пытался запомнить все, что видит. Поэтому я как бы отвлекал его, но я знал, что это только начало, что Алексей присматривается ко мне, чтобы задать какой- то вопрос.
Это был не вопрос. Алексей резко повернулся ко мне, и как бы забыв о дороге, глядя в глаза, тоном, который говорил о том, что мне всё равно, что вы об этом думаете, и за кого примете меня, — быстро сказал: «Я видел свою смерть». Вглядываясь мне в глаза, он немного подождал. А потом резко повернулся, и еще пристальнее стал вглядываться в дорогу, как бы забыв, что я нахожусь в машине. Однако я знал, что он сказал эту фразу не для того, чтобы на этом закончить разговор, но понял, что торопить его не надо, и стал терпеливо ждать. Алексей достал сигарету и закурил. Он откинулся на спинку сидения, и дорога как бы перестала его интересовать. Взгляд его стал рассеянным и блуждал где-то между приборами на панели. Я понял, что в мыслях он вернулся, куда-то туда, где, наверное, увидел свою смерть. Начал он рассказ медленно, как бы боясь сказать что-нибудь не то и не спугнуть ту доверительность, которую он от меня чувствовал. Я понял, что он еще никогда и никому про это не рассказывал.
«Я служил в десанте — начал Алексей, выдержав маленькую паузу, чтобы я оценил сказанное. Часть у нас была боевая, её часто направляли в разные «горячие точки», поэтому и готовили нас хорошо. Такие марш — бросочки устраивали, что мы еле приползали. А некоторые и просто не выдерживали, упадут и лежат. Правда, у нас было правило, что никого оставлять нельзя, мы их должны были подхватывать и тащить за собой. Когда молодые это понимают, они и сами начинают тянуться. Да и старики, чтобы не тащить, немного скорость придерживают. Но дело не в этом. Мы еще прыгали много с парашютом». Он опять сделал паузу, чтобы я прочувствовал сказанное, а главное, чтобы понял, что сейчас и будет сказано главное.
» На втором прыжке это у меня произошло. Я еще был молодой и неопытный, — как бы оправдался он. — Ну, взлетели. После первого прыжка я был, конечно, под впечатлением. Но перед вторым было какое-то странное чувство, вроде и прыгнуть хочется и все же страшно. Даже ночью спал перед прыжком как-то странно. А, главное, снилась всякая ерунда, будто приходят ко мне ребята — друзья мои и, кто прощается, кто какие-то долги отдаёт. И я в полусне думаю: » В армию что ли меня провожают? — но понимаю, что провожают- то куда- то далеко и надолго. Даже устал от такого сна. С утра: «Подъем!!! Бегом!!!» Погрузили нас в самолет. Взлетели. Летим. Ну и начали вываливаться. Я вывалился и падаю. Вдруг вижу, что навстречу мне от земли, что-то двигается. И я не знаю, как это получилось, но издалека, понял, что это какая-то женщина, или даже старуха взлетает ко мне. Руки раскинула, платье развевается, как будто она летит очень быстро от земли. Как сейчас помню, на фоне зелёного поля она, в платье таком как у Пугачёвой, пятнистом и как бы с крыльями. Но лицо страшное и улыбается. Она вроде ничего не говорит, но я слышу: «Вот ты теперь и мой! Вот мы и встретились!» И тут я чувствую, что падаю странно, что парашют не открылся, и я сразу понял, что это смерть ко мне от земли летит. Как я додумался и почему — я не знаю, но я вдруг крикнул: «Господи, помоги!» И тут меня рвануло, как будто открылся парашют. Я гляжу на неё, а она начала падать. На лице у неё такое разочарование. И главное, она опять кричит: «Мы еще встретимся!!!» Он замолчал. Он был доволен тем, как он все рассказал. Видно было, что не мастер рассказывать, поэтому и долго настраивался, и говорил на одном дыхании. Но когда сказал главное, в нем вдруг проснулась его игривая натура, и он решил дождаться вопросов. Я не стал его разочаровывать и, конечно, спросил: «Как же ты приземлился?» «Оказывается, когда я вывалился, а мы тогда прыгали с привязкой, у меня парашют вытянуло, но он скрученный. Нас командир отделения провожал. Он прыгал уже давно и много и был опытный. Я не знаю, как, но он увидел такое дело и прыгнул за мной. В затяжном прыжке догнал меня и как-то схватился за мой парашют. Дернул за кольцо. Тут меня и рвануло, а она начала падать. Мы приземлились нормально. Я только ударился, а командир неловко оступился и сломал ногу. Да он скоро поправился. Конечно, я напугался. И у него тоже такого никогда не было. Как он так сделал, он и сам не понимал…. А про смерть я никому не рассказывал. А, правда, что мы с ней еще встретимся? Конечно, встретимся» — ответил он сам себе, задумчиво, опять оторвался от спинки сидения и, наклонившись к рулю, стал вглядываться в дорогу и во всё окружающее. И показалось мне, что не дорогу он разглядывает, и не окрестности запоминает, а кого-то ждет. От этого так тревожен его взгляд. «Я с тех пор верующий», — вдруг сказал Алексей. Прозвучало это так твердо и искренне, что даже не захотелось уточнять, ходит ли он в храм, читает ли молитвы. Сразу было видно, что верующий.
Кормилица Небесная.
Сергей ехал на КАМАЗе. Сначала он проехал меня. Метрах в двухстах он неожиданно начал разворачиваться на трассе в обратную сторону, опять проскочив мимо, лихо развернулся еще раз, и по его улыбке я понял, что он хочет меня подвезти. Честно говоря, я немного огорчился, поскольку надо было ехать от Иванова до Москвы, и я знал, что на этой машине много потеряешь времени. Однако то, как необычно он остановился, заинтересовало меня, и я решил, что поеду с ним. Обрадовало и то, что он на мой вопрос, куда едет, ответил, что во Владимир, и это значило, что много времени я не потеряю, поскольку трасса до Владимира довольно свободная и КАМАЗ едет достаточно быстро.
— Сергей, — сразу представился молодой водитель. Клетчатая рубашка, с закатанными рукавами, на нём была необычно для водителя грузовика чистая, и весь он был какой-то довольный и радостный. Сразу мелькнуло в голове, что у него видать хорошая мать или жена. Так и оказалось. Родом он из деревни под Владимиром, и жена оттуда. Но после армии устроился во Владимире водителем. До перестройки успел справить жильё да уже и двоих детей родить. Жена у него была соседкой в деревне и, оказывается, его давно любила, а он до армии задругой бегал. Та обещала ждать, а сама замуж вышла. Он приехал, попробовал начать пить с горя, да что-то ему муторно стало через два дня. Сам не знает, как предложил соседке выйти за него замуж, да и случилось у них как-то все… на второй день. А когда протрезвел, решил, что слово нельзя
нарушать, тем более что сам пришел по соседскому делу, сам и предложил. Чтобы не мозолила глаза бывшая любовь, которая в деревне и осталась жить, уехал сразу после свадьбы, забрав жену во Владимир. А жена сразу оказалась такая «классная». Ласковая, заботливая. Конечно, ведь она и не надеялась за него выйти, а ведь давно любила. Рассказ Сереги был лёгкий, непринужденный. Ничего и спрашивать не надо, он сам все радостно, и весело рассказывает. При этом кажется, что дорога-то его и не интересует. Он просто поговорить сел в машину. Обычно такие ребята легки в разговоре, и я уже не опасался его вопросов, поскольку вопросы у них тоже лёгкие, и они на ответ споров не заводят, и ничего не уточняют. Однако у Сергея была для меня некоторая тайна, поскольку в машине у него, на панели под крышей, были » живые помощи» и отдельно иконка Богородицы и чудотворца Николая. Глядя на них, я сначала подумал, что разговор будет о церкви, но пока Сергей рассказывал свою жизнь, решил что, скорее всего машина у него на двоих с напарником, и иконы повесил сюда напарник. Однако так же легко, как рассказывал о себе, Сергей вдруг перешёл на рассказ о своей бабке. Только улыбка у него пропала, и взгляд стал испытующим, спрашивающим — а вы батюшка верите?
— Бабка моя каждый день читает канон Пресвятой Богородице. У неё иконы есть, и она ничего не начнёт делать, пока все молитвы не прочитает и обязательно канон, — и он взглянул на меня. — Хорошо! — сказал я. Сергей облегченно продолжал, так как убедился, что он не ошибся, когда сказал, что читает бабка. Уже не глядя на меня, а таким же весёлым тоном, как и раньше, он стал, не останавливаясь, рассказывать — У неё в войну случай был. Жила она тогда на Украине, и там, в оккупацию попала. Бежать-то ей было некуда, поскольку у неё на руках уже пятеро детей было. Да почти все маленькие. Кажется, погодки даже. Муж в армию ушёл. А она в оккупацию попала. И там питание у них было по карточкам. Если ты их потеряешь, то никто тебе свои не отдаст и новые не выдаст. Можно, конечно, выкупить их в городе, но за деньги. Бабка-то только получила карточки, дошла до дома — а их нет. То ли потеряла, то ли вытащил кто, она не знает. Но напугалась она сильно. С пятью детьми — это верная смерть. Тем более в деревне. Продуктов ни у кого нет, карточек нет. Она говорит, так расплакалась, что думала, что глаза вытекут. Три дня плакала. Потом пришла одна соседка и говорит ей — читай канон Богородице. Бабка — то до этого тоже верующая была, но не очень-то молитвы читала. Но детей всех окрестила, хотя перед войной уже церковь преследовали. И вот взяла тетрадочку, что принесла соседка и начала канон читать. Читает, — говорит, — а сама как-то успокаивается. Да и решимость, какая-то появилась. Она и решила: » Была, не была, пойду в город и попробую карточки достать». Пошла к соседке, попросить, чтобы она за детьми посмотрела. Та ее отговаривать принялась: — Не ходи. Кто тебе их даст? А то еще и в комендатуру заберут. Что я с твоим гагалом делать буду? Но уговорила бабка соседку кое-как и пошла. Идет, а сама все молится:
— Пресвятая Богородица, помоги нам! Потом и говорит про себя: » Если Богородица поможет, то всю жизнь ей канон читать буду!» В поле ей, вдруг, встретилась какая-то женщина. Пожилая, но вид, как у молодой. А у бабки глаза заплаканные. Женщина ее и спрашивает: Ты чего доченька плачешь? Бабка говорит: — Что меня прорвало? Я как брошусь к женщине на плечо, и давай плакать, да ей всю жизнь рассказывать. А та обняла меня, по головке гладит и всё приговаривает: «Поплачь, поплачь!» А когда выплакалась, под конец, говорю женщине, что в город иду, карточки постараюсь, как-нибудь добыть, хотя денег-то все равно нет». И тут женщина ей спокойно так говорит: «Иди, купишь ты карточки». — Я, — говорит бабка, — ей сразу поверила, но удивилась: на что же я выкуплю? Повернулась и, глядя в землю, пошла. Сделала шага три, а на земле поперёк дороги деньга лежит. Подняла её, а смотрю: в двух шагах еще деньга, бумажная и так же поперёк дороги. А всего — пять бумажек. И вдруг тут бабке, как бы сказал кто со стороны, «это от Богородицы». И она поняла, что эта женщина то и была -Богородица. Обернулась её поблагодарить, а в поле никого. И хоть и видать кругом далеко, но — никого. Бабка говорит:
— Я села и заплакала. Сижу прямо на дороге и плачу. Почему я сразу ее не узнала? Этих пяти денег ровно хватило на карточки. Ровно, ровно. И вся семья выжила. После войны она сюда под Владимир переехала, родня помогла дом справить. Дети у бабки потом все выучились. Все её любят. Всегда к себе жить по разным городам приглашают. А моя мать с ней осталась, и в её доме и я родился. И вот бабка каждый день при нас канон Пресвятой Богородице читала. И говорит, что все у неё от Богородицы. И нам говорит:
— Читайте канон, и у вас всё будет нормально.
И икон мне в машину бабка надавала. Я — то сам канон не читаю, но чуть что — я прошу:
— Бабуля, и за меня почитай!
Она говорит: «Я и так читаю». Да ворчит, что мы не читаем. Мать-то у меня тоже теперь в церковь ходит. Да и мы, как стало возможно, с женой повенчались. Вот я теперь и думаю, если бабка умрёт, кто за нас канон-то читать будет?
Спасительный крест
Алексей — мой давний знакомый. В городе его называют новым русским, и ездил он тогда, когда всё случилось, на форде. Когда я впервые увидел у него этот крест в машине, то сильно удивился и даже немного огорчился за него: «Ну, — думаю, — попал Алексей под моду ново-русскую». Крест был большой, сантиметров пять, золотой и красивый. Деньги стоил не малые. Держать такой крест в машине, по-моему, не красиво. Алексей, перехватив мой взгляд на крест, начал объяснять.
— Я давно крестик в машину хотел, заехал в Иваново, в собор. Говорю: «Покажите мне крестик». А они, видать, подумали, что у меня «бабки» есть, да и говорят: » Вот у нас один — золотой». Я, конечно, сначала напугался, а потом думаю: » Ну, что Господь посылает, то и возьму». Конечно вроде бы он не для машины, но ведь я сюда хотел. Я подумал, что, конечно, такой крест в машине — слишком вызывающий, но, если Господь послал такой, то пусть уж и будет такой.
Не стал уговаривать Алексея снимать крест. Да я и не знал, куда такой вообще можно поместить: дома под иконы — мал, на шею… еще чуднее, чем в машине. Ну, думаю, не в золоте дело, а в кресте.
Встретились мы с Алексеем почти через год. Я слышал, что у него были за это время неприятности, что-то там с машиной, но кончилось всё, кажется, хорошо. Что было точно — я не знал. Оказавшись в машине у Алексея, я вновь увидал крест, и удивился, что он всё еще здесь. Алексей опять увидел мой взгляд и сказал:
— А ведь меня крест-то и выручил.
Мне стало крайне интересно. Но сразу Алексей рассказывать не стал, и мы стали обсуждать свои дела. Времени у него и у меня было мало. Однако получилось, так что наметилась одна встреча, нам нужно было туда ехать, и у нас появилось время для разговора. Здесь я и спросил о том, как крест выручил Алексея.
— Ой! История замечательная, — обрадовался Алексей возможности рассказать. — Меня же полгода назад ограбили. Залезли в гараж. Машину не угнали, но обчистили дочиста. А у меня всего там было больше, чем сама машина стоит. Акваланги (Алексей увлекается подводной охотой), костюм хороший, ружья подводные, куртка, магнитофон и всего полно. И главное — крест украли. Я пришел, увидел такое дело. Всего больше мне за крест обидно было. Думаю — как же так, я купил его, чтобы защита была, а его -то и украли. Правда, обидно было. Милиция искала — искала. Но — ничего. Я то думал, что сразу найдем. Ясно было, что молодые ребята утащили, и ведь им захочется с аквалангом поплавать. Всех участковых по сёлам в районе предупредили. Я уж и сомневаться стал, что найдут. Подумал уж, что специально кто-то навел, и из другого города ограбили, а машину не взяли, поскольку хлопотно. Вдруг из милиции звонят: «Спаситель твой нашелся!» Я думаю: какой спаситель, никто меня и не спасал вроде? А они крест так назвали. Что ты думаешь, оказывается, действительно меня ребята ограбили. Но они тоже поняли, что с аквалангом их сейчас засекут, и не стали с ним ничего делать, а крест им вроде бы и не к чему. Они его одному парню и предложили. Парень — то небогатый. Они смекнули, что, если кому побогаче, предложат, так меня все знают. Вот и предложили парнишке. Тот и купил. Домой принёс, положил. Одеть-то на себя такой не наденешь. Мать и увидала. Спросила его, а он и говорит — нашёл. Ведь не скажешь, что такой дорогой крест, купил дёшево. Он и сказал, что нашёл. А мать хорошая, честная женщина. Да ещё и напугалась что крест дорогой в доме. Сын ушёл, а она взяла крест, да в милицию. Спрашивает, не заявлял ли кто о пропаже. В милиции как увидели и звонят мне: «Спаситель нашёлся». Дальше » всё и нашлось. Ну, магнитофон они продали, да ещё по мелочи. Не знаю, как возместят. Да и ладно. Мне главное акваланги, да костюм, а всего приятнее, что вот — крест вернулся, я теперь понял, что не случайно его, такой дорогой, купил. Он уже себя «оправдал» !- сказал шутливо Алексей.
Все потому, что читали псалтырь.
Однажды я приехал в женский монастырь. Не помню точно, зачем, но, по-моему, служил там ночную службу. На утро настоятельница монастыря просила не уезжать, поскольку она сама ехала в мою сторону и решила меня подвезти. Так утром и поступили. Я дождался, когда настоятельница соберётся. Она немного затянула свои сборы, и мы сели в машину позже, чем намечалось. А поскольку она монахиня очень наблюдательная и чувствительная, она заметила моё огорчение от долгих сборов и, сев в машину, решила меня немного подбодрить хорошим рассказом. Рассказ получился действительно замечательный. Хотя и чудо не вероятное то, что я услышал.
— Мы недавно поехали в Москву, — начала рассказ настоятельница. — Кое — что там сделали, потом заехали по делу к одному знакомому. Оставили машину на обочине. Пробыли всего несколько минут в квартире. Вышли из дома, а машины нет. Украли. Видел бы ты, батюшка, наше расстройство. Мы туда, сюда. Нет и всё. Поднялись опять к знакомому. Он тоже расстроился. Мы решили помолиться. Помолились. Позвонили сразу в монастырь, чтобы там начали читать за нас псалтырь. А сами решили так. Знакомый посадил нас в свою машину, и мы поехали в милицию. Приехали, там конечно остолбенели. Монашки, машину какую — то спрашивают. Написали им заявление. Они поскучнели. Мы спрашиваем, когда найдут, а они говорят, что будут искать, но найдут ли — еще не известно. Смеются: «Молитесь: может быть быстрей найдём»? Вышли мы из милиции и понимаем, что они никогда не найдут. Решили сами поискать, поездить, и стали уговаривать московского знакомого, предлагая заправить машину бензином. А он и без заправки согласился. Ну и поехали мы по Москве: машину искать. Это теперь я понимаю, что мы странно поступили: в Москве? Машину? Самим искать? — Безумие! Но ищем. Весь день прокатались. Туда — сюда. На одной окраине, я почти безнадёжно говорю «Давай в этот двор заедем…» Заехали. А там — наша машина! Во дворе школы стоит, дверца одна открыта. Мы подлетели. Всё цело. Но на заднем сидении пьяный лежит. И так, главное, примостился на моей подушечке. Так мне обидно за подушечку стало, что на ней, чья — то пьяная морда. Открыла я заднюю дверь, да как выволоку его на землю. Давай его ругать, а ещё и пнула разок. А он — хоть бы что. Лыка не вяжет. Мы сели в машину. А угонщики весь бак бензина искатали. Знакомый нам слил своего бензина, мы и поехали. Отъехали, и вдруг я представила всю картину со стороны, если видел это кто — то из школы или домов (там огромные дома вокруг). Представьте себе: подъехала машина, из неё вышли пьяные и ушли. Вдруг подлетает другая машина, выходят монашки, вытаскивают пьяного из машины, пинают его, садятся в машину и уезжают. Мы так смеялись, что пришлось затормозить, ехать не могли. А потом еще смеялись. Когда в милицию заехали. Говорим, что нашли машину, а они: «Расскажите как?». А как расскажешь, смех берёт. Рассказали, так они так удивились, говорят: «Такое только с вами могло случиться! А все, потому что вам Бог помогает». А в монастыре весь день читали псалтырь…
Проснись!
С Александром мы ехали, почти молча, человек он был занятой, больше интересовался экономикой и политикой. Так немного вяло перебросились мы с ним несколькими фразами об этом и замолчали. Но меня всё же мучил вопрос о том, почему он остановился. Ну не мог он остановиться просто так. Я задал несколько вопросов о церкви, о родственниках. Нет, не то. Александр молчит. Думаю, может, что со здоровьем связано, или с жизнью. Для начала рассказал ему, как один человек меня посадил в машину и, не трогаясь с места, говорит строго: «Пристегните, батюшка, ремень». Я удивился, почему он так строго к этому относится. А он и отвечает: «Береженого — Бог бережёт! Я в прошлом году попал в аварию. И что удивительно, до этого почти не пристёгивал ремень. Так брошу на себя, а в замок не вставляю. И что меня надоумило в этот раз вставить? Пристегнулся, еду и скорость-то у меня небольшая. Около Шуи ехал, а там знаете какая дорога. И вдруг навстречу «мерседес» несётся, а там яма. Он крутанул, а вывернуть от меня не успел. В «мерседесе»- два трупа. Мне ногу сломало и ремнем ребро. Но, если бы не было ремня, то я точно бы был труп. Я же на шестёрке, а они- на «мерсе». Думал все, конец. Да нет, вылечился, и за машину они заплатили. Но я-то думаю, меня Бог надоумил в тот раз пристегнуться. Я теперь перед тем как ехать перекрещусь, и ремень сам пристёгиваю, и другим велю». Александр выслушал мой рассказ и удивился. Но в глазах его блеснула хитроватая искорка, и я почувствовал, что задел его. И я рассказал о человеке, который показал мне две сломанные березки на трассе Москва — Нижний Новгород. » Вот, — сказал он, — на этом месте я должен был умереть, но Господь оставил меня жить; и все, потому что я вожу всегда вот это…» И он достал из кармана «живые помощи». «Я никогда и не думал: зачем вожу. Так, жена дала. А в прошлом году ехал из Казани, через Н. Новгород, уже проехал Покров, Кузнецы, дорога хорошая, я расслабился и уснул. Проснулся оттого, что куда — то лечу. Потом — бац! Вот эти берёзки сломал, машине — почти ничего, мне — ничего. Думаю — как я так легко отделался? А потом и вспомнил, что икона в кармане. Вот как Бог помогает»…